Мертвая Зона
И стоит ли идти туда в одиночку
Восхождение на Эверест — тяжелейшее испытание для человека. Слышали выражения “один на один со стихией”, “бросил вызов силам природы”? Это почти правда. Восхождение занимает не менее двух месяцев, при этом определенное количество времени нужно провести в лагерях на различных высотах, так как ваш организм должен адаптироваться как к погодным условиям, так и, в первую очередь, к разреженной атмосфере. Если подняться слишком быстро — отек мозга, вызванный нехваткой кислорода, быстро вас убьет.
Помимо этого, на высоте более восьми тысяч метров начинается “мертвая зона” — в воздухе остается не более 30% кислорода от того значения, которое нужно для поддержания здоровой жизнедеятельности организма. Его так мало, что даже с искусственным кислородом почти ни одному человеку не удастся протянуть там больше двадцати часов. Именно поэтому самый сложный участок при восхождении на высочайшую вершину мира — та самая мертвая зона, последний рывок к вершине, совершаемый на самой экстремальной высоте. Вам хватит времени только на то, чтобы, выйдя в ночь из лагеря, не останавливаясь добраться до вершины, пробыть на ней от силы пятнадцать-двадцать минут и как можно быстрее вернуться обратно к лагерю. Без остановок. Потому что чем больше времени вы проводите на такой высоте, тем слабее становится ваш организм, и тем выше шанс внезапной смерти.
Прежде чем я перейду к основному сюжету моего рассказа, мне хотелось бы, чтобы вы понимали, насколько тяжело людям, которые поднимаются на такую высоту. Про них говорят “один на один со стихией” не только потому, что человек, в первую очередь, борется там именно с природными преградами — разреженный воздух, жестокий холод (до -50 по Цельсию) — но и потому, что, случись с вами что-нибудь на такой высоте, вам будет очень трудно помочь. Из-за крайне низкого содержания кислорода в воздухе организм, и вместе с ним мышцы, становится слабее в несколько раз. Если на луне за счет уменьшенной силы притяжения вы можете с легкостью унести своего товарища на плечах (он будет весить в шесть раз меньше, чем на Земле), то вблизи вершины Эвереста ваши мышцы станут в четыре раза слабее, чем были до подъема.
И если вам станет плохо в мертвой зоне, то для ваших товарищей, которые попытаются вас спасти, вы будете весить более трехсот килограмм.
Не так давно уникальную попытку восхождения на Эверест предпринял очень опытный и отважный альпинист по имени Дэвид Шарп. Уникальной она была потому, что он решил покорить гору в одиночку. Дэвид мог гордиться собой: он был физически вынослив и отлично подготовлен, поэтому он решил идти наверх всего лишь с двумя баллонами кислорода (вместо положенных пяти), без сопровождения и без связи с внешним миром — он даже не взял с собой рацию.
Один персонаж из известного сериала говорит так: “люди идиоты”. У вас бывали моменты, когда вы на сто процентов были уверены, что это именно так? У меня — много раз. Приводит это к тому, что “все нужно делать самому”. Помощи иной раз ждать не от кого, да и популярный сейчас лозунг “помоги себе сам” только вторит этому высказыванию.
Знаете, если человек к тому же не очень легко заводит друзей (с кем не бывает, не все мы прирожденные говоруны и не все мы одинаково сообразительны), то соблазн послать в глубине души всех куда подальше и сказать “я один — у меня нет друзей, этот мир жесток, и раз я один, так тому и быть” велик как никогда. У вас же есть чувство собственного достоинства? Вы готовы размениваться по мелочам, изо всех сил пытаться наладить контакт с людьми, рискуя при этом остаться непонятым и по-прежнему одиноким? Может, компания единомышленников и преданные друзья — просто не ваш вариант. Не здесь и не сейчас. Слишком велик риск нарваться на идиота, только потратив свое время и силы. Нет уж, пожалуй, я справлюсь сам — ведь до этого, как никак, приходилось справляться.
Пару дней назад я решил провести вечер в приятной компании. То есть, мне сказали, что она должна быть приятной — меня позвал мой хороший знакомый, остальных я не знал. В итоге нас было пять человек, мы наслаждались солнечной погодой, чуть позже — домашней кухней в уютной обстановке небольшого ресторанчика, заодно и общались друг с другом.
Была только одна загвоздка: я, в общем-то, люблю провести время, беседуя на разные темы с приятными людьми, но одна девушка просто выводила меня из себя. Надо сказать, что она была немного младше меня, с виду довольно мила, разговорчива и дружелюбна. Проблема состояла в том, что мы только познакомились, а она уже отпускала разномастные шуточки в мой адрес — от безобидных до таких, которыми вполне можно пользоваться, если вы хотите кого-нибудь унизить перед другими.
Скажу честно, я высокого мнения о себе. Думаю, это моя защитная реакция, потому что, хоть у меня и есть способность складно говорить, пользоваться ей в незнакомой обстановке мне не очень удобно. Я не из тех, кто сразу становится душой компании, я очень требователен к себе и, зная свои слабости, изо всех сил стараюсь производить хорошее впечатление на других.
Вряд ли у меня это тогда получилось. Моя новая знакомая была просто невозможна. Продолжая вести себя так, как будто я в прошлом чем-то оскорбил ее семью, она постепенно превращала мой вечер в кошмар: запас моего позитивного настроения иссякал, мое терпение и желание оставаться дружелюбным заканчивалось.
В душе я уже сказал себе: пошло оно все. И эта девчонка, что она о себе возомнила? Она со всеми так? Или это только потому, что мне итак сложно было сюда выбраться, и я так хотел получить заряд положительной энергии и поделиться им с другими, а теперь все покатилось к чертям. Пошли они все. В следующий раз я не буду утруждать ее своим присутствием. Мне лучше одному, раз вокруг одни выскочки. Да пошли они все.
Они не стоят моего времени и моих сил.
И вот теперь давайте вернемся к Дэвиду Шарпу.
Он покорял Эверест в одиночку. Никто не знал, когда он ушел, никто не подбадривал его и не следил за тем, не начались ли у него галлюцинации.
В то же время, ему никто не мешал. Он был один, выше всего этого (находясь на восьмитысячной высоте, Дэвид мог заявить об этом вполне буквально). Да что я говорю, он был сильнее, умнее и опытней всех тех, кто пытался взойти на гору с кучей экипировки и группой поддержки. У других на это просто не хватило бы духу.
15 мая 2006 года большая организованная экспедиция подходила к вершине Эвереста, стремясь как можно быстрее пересечь мертвую зону. Сорок человек шли с северной стороны склона и без остановки миновали небольшую известняковую пещеру-нишу, отмечавшую высоту в 8500 метров. Было еще темно, а участок тот настолько сложен, что вы бы шли, едва замечая что-либо вокруг, кроме снега под ногами. Кроме того, все знали, что в той самой пещере вот уже десять лет как лежал труп альпиниста, замерзшего там насмерть. Его прозвали “зеленые ботинки”, так как именно они и виднелись из под снега.
Когда сорок человек проходили мимо этой пещеры, никто даже не остановился, чтобы по привычке отдать дань — хотя бы взмахом руки — погибшему альпинисту, отправившемуся покорять Эверест в зеленых ботинках.
И едва ли кто обратил внимание на то, что в тот момент в пещере находился еще один человек. Живой. Сорок альпинистов даже не посмотрели в сторону замерзавшего Дэвида Шарпа, который, не в силах пошевелиться, беспомощно сидел на корточках рядом с “зелеными ботинками”. Он не мог издать ни звука — на тот момент его организм был уже переохлажден и сильно истощен кислородным голоданием. Дэвид мог шевелить лишь веками — и видеть, как мимо него проходят люди. Кто-то из них, возможно, обратил внимание на неясную тень в глубине пещеры, но не придал этому значения. Ночь в мертвой зоне Эвереста — не время для разговора с тенями.
Его заметили уже на обратном пути. Никто не знал, кто это, как его звали, и как долго он просидел на снегу. Чтобы спасти Дэвида, который не мог пошевелиться из-за обморожения и недостатка кислорода, понадобились бы скоординированные усилия целой команды профессионалов. Уставшие альпинисты вряд ли подходили на роль спасателей. Каждый из них сам подвергался смертельному риску, и каждому из них предстоял опаснейший участок северного склона — пятьсот метров спуска до лагеря на границе мертвой зоны. Более того — никто не знал Дэвида. Было очень трудно рисковать жизнью ради человека, которого они видели в первый раз.
В конце концов, это было просто неразумно. Этот замерзающий одиночка не может стоить жизни моего товарища, который бок о бок поднимался со мной в течение последний двух месяцев. Я не могу рисковать своим напарником из-за парня, которому, возможно, уже ничем не помочь. Я не могу отдать силы, которые могут понадобиться для спасения любого из моей экспедиции, человеку, который пошел сюда один. И это его вина, что уже так поздно.
Дэвида Шарпа все же попытались вывести на тропу, но он так и не смог сам встать на ноги. Если бы он был в составе команды, или хотя бы мог запросить помощь раньше, у него был бы шанс.
Сорок человек прошли мимо пещеры, в которой, неподвижный, сидел Дэвид. Он находился уже на крайней стадии обморожения, и, едва дыша, мог лишь уловить движение руки последнего из альпинистов, который подполз к нему на коленях и прошептал слова благословения в последний путь.
Дэвид покорил Эверест в одиночку, без рации и с двумя баллонами кислорода. Похоже, он был отважнее, сильнее и выносливее любого из сорока альпинистов, вернувшихся в тот день в лагерь на границу мертвой зоны. Помогло ли это ему на обратном пути, когда он, обессиленный, не смог более продолжать спуск по северному склону, и, не видя никого, кто мог бы оказать ему помощь, забрался в пещеру, ставшую его последним убежищем?
Было бы неплохо не забывать об этом.
Вспоминая вечер, проведенный в компании знакомых, я все еще не до конца понимаю мотивы той несносной девушки. Возможно, ее шутки были действительно просто защитной реакцией. Возможно, она и сама не на шутку волновалась. Все мы разные. Может быть, она даже замечательная. Хотя я в этом до сих пор не уверен.
Вот только, пожалуй, я все равно не буду отрекаться от людей, с которыми меня сводят обстоятельства, и сразу причислять их к не стоящим моего драгоценного внимания. Я даже готов выслушать еще раз острые шуточки этой невозможной девчонки.
Потому что в одиночку я не стою ни черта.
Ты, уважаемый читатель, тоже.
И пусть тот, кто считает, что он сильнее, выносливее и отважнее других, попробует мне возразить. Ибо жизнь сейчас слишком сильно напоминает мертвую зону.
Материал, использованный для подготовки статьи:
